В этом году я снова читала книги, а книги читали меня. И опять как попало, под настроение, случайно или намеренно мы находили друг друга. Как важно бывает встретить того, кто вдруг увлечет, поразит, заворожит, оттолкнёт или тронет сердце. Через такие встречи все больше опознаёшь самого себя. Жизнь и работа все время организует мне такую возможность. И вот книги тоже. По традиции делюсь с вами своим списком).
Прошлый новый год начался с небольшой истории, в которой вы никогда не узнали бы автора. К. Паустовский «Созвездие Гончих Псов»: далекие звезды, мерцающие в небе, едва видимые в телескопы, и война, смерть летчика и вечность. Не знаю что именно меня тронуло в этой короткой истории, наверное, как легко и обыденно война может расправиться с вечностью, как малость человеческого мужества делает это невозможным.
Нора Робертс «Северное сияние». Где ещё читать детектив про Аляску как не … в Канаде? На Аляске было бы круче, но мы не там в начале января. Читается легко, хотя правильнее было бы снять фильм, красивый бы получился. Захотелось переехать в маленький и очень северный город, который охраняет такой мужественный полицейский. Но … как не бывает такой складной любовной истории, так и, наверное, таких полицейских. А книжки о них есть. Отдохнуть с такой легко.
Сначала я посмотрела одноименный фильм. И он потряс меня, тем более, что ещё так сложно переживается мной работа с любым редактором. Конечно, после фильма я почти сразу взялась за книгу: Эндрю Скотт Берг «Гений». Гениальный редактор, любящий авторов, книги, непревзойдённый литературный акушер, помогающий книгам родиться, удивительной души человек, благодаря которому мир узнал Скотта Фицджеральда, Хемингуэя, Томаса Вульфа и многих, чьи имена (позор мне!) ничего мне не говорят. Фильм, в сравнении с книгой, короткий и трогательный с блестящим актёрским составом. Книга длинная, прекрасно и одновременно утомительно подробная, ей не хватает руки того самого гениального Макса Перкинса, без которого не только иная книга, но и весь сумасшедший литературный мир Америки распадается на части от нарциссических мучений, пьянства и депрессий.
После этой книги было бы странно не почитать самого Томаса Вульфа — литературную Галатею Макса Перкинса. «Взгляни на дом свой, ангел» — дитя творения удивительного писателя и гениального редактора. Когда начала читать, не понимала, почему мы знаем Фицджеральда, но не знаем Вульфа. К середине бесконечной книги поняла. Блестящие, потрясающие по своей живости и наполненности описания распадаются, не в состоянии сойтись в сюжет. Автобиографичность, возможно, не подразумевает сюжета, но такое обилие описаний, персонажей и сценок создаёт хаос, в котором растворяется канва, а за ней и смысл для меня читать дальше. Прочла больше половины этой грандиозной эпопеи, не до конца этой бесконечной истории, но страшно завидовала способности Вульфа так описывать. Хотела бы так уметь. Вдруг и вам понравится.
Психушка? Сказка? Реальность? Пусть не введёт вас в заблуждение детский голос, которым рассказывается эта история. Она о настоящей любви, без розовых соплей. О том, что за там «фасадом» у каждого, о том, что не ошибается лишь тот, кто не живет. О бабушке, которая отвечает внучке, что они будут делать, если мир начнет рушиться: «Мы сделаем то же, что и другие, то есть все, что в наших силах. Мы взвалим себе на плечи столько детей, сколько сможем унести. И побежим изо всех сил». Фредрик Бакман «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения». Читать лучше под Рождество, тем, кто хочет посмеяться, поплакать или согреться). И то, и другое, и третье вам гарантированно)).
«Рыбаки» Шигози Обиома. Счастье, что я не родилась в Нигерии и не жила там во времена бесконечных военных переворотов. Но эта история не о политике. Для меня это книга о значительности слова Oтца и о важности не переходить черту. Трогательно и страшно.
«И пели птицы…» Себастьян Фолкс начинается с обманчивого ощущения — будто читаешь любовный роман, а поскольку я не люблю любовные романы, то сильное искушение бросить читать боролось с желанием дойти до текста о войне, обещанного в предисловии автора. Я рада, что дочитала до конца, потому что в конце осталось глубокое ощущение — нет особого смысла в жизни, неважно умрешь ты на поле боя или от старости. Важно лишь одно, чтобы жизнь продолжалась. И тем не менее, прочитав много книг о войне, как о Первой, так и Второй Мировой, не перестаю думать о том, как мир мог допустить позор и преступление Первой, психоз и преступление Второй. Неужели подобное еще повторится? И мне страшно сегодня, в начале марта, когда оба президента (в начале марта наш особенно) предвыборно бряцают оружием.
Утешиться, конечно, снова стоило Фредриком Бакманом. Его более знаменитая, чем «Бабушка…» — «Вторая жизнь Уве» трогает до слез, которые я щедро лью, дочитывая книгу в очередном самолете, летящем на юг. Любовь наполняет нашу жизнь смыслом, в основном она. Многие хвалят одноименный фильм. Но я думаю, книжка вкуснее во много раз, язык Бакмана доставит вам дополнительное к рассказанной истории удовольствие.
Джон Гришем «Остров Камино» оказался не просто детективом, которые я не очень почитаю. Почитать, к счастью, здесь было что, помимо детективно-расследовательской истории: маленькая зарисовка из жизни писателей, океан, уют книжных магазинов, неспешность в написании романов, забота и нега. Все это -вполне отвлекло меня от снежного московского марта. Зависть, конечно, меня подгладывала… но что делать, я пока не настоящий писатель, и не могу позволить себе так жить.
Мег Вулицер «Исключительные». В нашей жизни есть встречи, которые меняют нашу жизнь навсегда. Эта история о такой встрече. Книга об истории дружбы, любви, зависти и взрослении. О том, что невозможно вернуться в прошлое, можно только жить, выбирая. Главная героиня, кстати, стала психотерапевтом, когда повзрослела.
Генри Фрейзер «Маленькие большие вещи». Литературно не совсем книга, скорее, история, но история впечатляющая. О том, что можно делать, если тебя полностью парализовало в 17 лет. Реальный Генри «двигал себя вперёд», даже тогда, когда двигать было нечем. И он многого добился. Он не встал на ноги, чудес не случилось. Но то, что он сделал с тем, что жизнь сделала с ним, поистине удивительно. Воодушевляющая история, особенно для тех, кто думает, что он чего-то не умеет.
Яна Вагнер вот уж действительно «Кто не спрятался…». Никто не спрячется от самих себя и друг от друга, если собраться в компании друзей без возможности расстаться. Страшная и нежная правда о нас, сорокалетних, из тех советских времён. Исполнено блестяще: захватывает, морочит, пропускает через персональный ад, а потом … живите дальше, как сможете.
Летиция Коломбани «Сплетение». Простенькая вещицах о трёх женских судьбах. История индийской женщины меня потрясла. Никогда не разделяла всеобщего воодушевления Индией. И в этой истории много страшного о жизни, не имеющей ничего общего с романтическими туристическими представлениями о духовных поисках. Конечно, в каждой стране можно создать невыносимые условия. В каждой стране можно страдать и выбираться из страдания. Но невольно примеряешь на себя способность их выдержать и способность противостоять.
Сергей Кузнецов «Учитель Дымов». Действительно чем-то очень похоже на Улицкую. Переплетение судеб, подсмотренная жизнь, узнаваемое время, вечные этические вопросы «как жить не по лжи», определять дистанцию с государством, быстротечность, не гарантированность счастья, поиски смысла, поколенческий переплёт.
«Иуда» Амос Оз. Как мне нравятся меланхоличные юноши Оза, вечно ищущие себя в декорациях новой страны. Конечно, он снова меня очаровывает, захватывает Израилем, его вечными неразрешимыми вопросами: что если Иуда не привёл бы Иисуса в Иерусалим, что если евреям не удалось бы отстоять свое государство, и стоило ли оно жизни всех за него погибших? И кто предатель? Тот, кто видит другим пока невидимое? Об искушении для меня эта книга, без которого не творится История.
Как я рада, что дала второй шанс! Когда-то я прочитала «Рубашку» Гришковца. И так мне от неё стало неприятно. От чего? — спросите. Представляете, уже и не помню. Как будто нарциссическое что-то было в ней, мутное… Короче, после этого я Гришковца даже смотреть не могла на ютюбе, не разделяла всеобщего восторга. Но вот попался мне его биографический «Театр отчаяния. Отчаянный театр», и все! Пало заклятие. Длинный роман прочитала на одном дыхании. Мы же почти ровесники: он с Сибири, я с Урала. Он влюблён в Театр, я в свою работу. Конечно, эта книга и путь героя, и история успеха, но для меня эта история прежде всего про поиск своего языка, про любовь к зрителю, а не искусству. И близко мне это очень, отрадно, знакомо, трогательно.
Снова Гюзель Яхина, прекрасная моя. «Дети мои» — ее новая книжка про поволжских немцев. Точно наш российский Маркес, завораживающая, сплетающая мифы, сказки и реальность советского времени в причудливую нить-судьбу. И страшно читать, и увлекательно, и больно.
Майкл Грегер «Не сдохни! Еда в борьбе за жизнь» на английском название звучит более корректно и менее популистски. Как неприятно, когда кто-то так настойчиво напоминает о необходимости в ограничениях, особенно в еде! Но описание конкретных исследований о действии определенных продуктов, даже если противишься, настраивает на ЗОЖный лад. Короче, из серии «что бы такого съесть, чтобы похудеть и жить долго». Идея перейти на салат, орехи и капусту после этой книги кажется вполне «съедобной».
«Греческие мифы в пересказе» Стивена Фрая напоминают сразу о многом: о советских мультиках про греческие мифы, помните, красивые были такие, я их очень любила)), об уроках истории на разных этапах обучения, о богах и титанах, охваченных нехилыми страстями, о людях, бросающих вызов богам, а сам Стивен Фрай смеется над ними, спуская их с небес на землю, помогая нам стать к ним ближе, и обнаружить их в себе.
Н.Лесков «Леди Макбет Мценского уезда». Читала когда-то в детстве эту историю. И вот давно хотела перечитать. Шекспировские страсти описанные Лесковым в практически документальном ключе воспроизводят мифический сюжет: страсть одновременно создаёт и разрушает все человеческое.
Нора Галь «Слово живое и мертвое» прилетела ко мне с чьего-то списка по книжному флешмобу (спасибо читающие друзья!). И правда, удивительная Нора — переводчик и редактор. Вместе с ней хочется встать на защиту языка и точного слова. Прочтёшь ее книжку, и усложненные, «канцелярские», мертвые тексты и слова даже думать становится неловко, не то, что писать. Испытывая очистительный стыд за собственные перлы, наконец, начинаешь любить своих редакторов и все прочих блюстителей русского языка. Всем что-нибудь пишущим людям настоятельно от души рекомендую советую Нору. Уверяю вас, удивитесь, насколько просто можно выражать свои мысли.
И, конечно, очередная встреча с А.Генисом и его новым «Гостем» — непутевые заметки о городах и странах, где необычное и непривычное сплетается с узнаваемым. И все же самое важное для меня в этих удивительных текстах — необходимая, хотя бы раз в год, доза такой иронии, живого слова, беспечная шалость и одновременно — глубокая и мудрая любовью к языку. Он нужен мне, и счастье, что он есть, несмотря на то, что читая Гениса, пишу свою книгу, и все написанное мне кажется мелким, глупым, ненужным. И все равно: все творческо-нарциссические пытки не перевешивают удовольствия от «Гостя», особенно от его глав про голландских художников и Исландию — невероятную и любимую.
Габриэль Зевин «Повседневная логика счастья» для тех, кто любит книги, книжные магазины, людские истории, кому нужно в этот вечер поверить в то, что можно в любом возрасте найти своего человека. Книга не откроет вам глаза, не зачарует ритмом и языком, но если у вас есть время, плед и чашка чая, эта история станет приятным дополнением к тихому вечеру.
Элизабет Гаскелл «Крэнфорд» можно было бы назвать классическим, но нудноватым викторианским романом, если бы не чудесная ирония — перец и мята к патоке и медовой тягучести, которой начинена книга и жизнь маленького английского городка, в котором все регулируется правом и обязанностью быть как все.
Дмитрий Глуховский «Текст». В аннотации сказано, что книга о бессмысленности мести. Но для меня она о невозможности сбежать из собственного Шоушенка всех участников истории. Написана жутковато реалистично, но захватывающе. О том, как хрупко все или, наоборот, предопределено? Как искушение примерить чужую судьбу неизбежно заканчивается разрушением.
Я скорее себя отнесу к поклонникам романа Сальникова «Петровы в гриппе.», чем к тем, кто его критикует. Начинается как будничный треш, отягощенный всеобщим бредом, легко узнаваемый, особенно жителями бывшего Свердловска, каковой когда-то была и я. Она — библиотекарь- серийный убийца, он — автослесарь-художник комиксов. Сначала ерофеевщина, потом достоевщина, постепенно эта история из узнаваемой становится ни на что не похожей. А потом вдруг осознаёшь, что любишь Петровых как старых друзей или соседей по площадке, с которыми делите будни, соль, праздники, разводы, с ними вы вырастили детей, постарели, отошли в мир иной. Так было бы и со мной, если бы я никогда не уехала из Екатеринбурга. Вот осознала, как рада, что уехала когда-то.
Кристин Ханна «С жизнью наедине». Во-первых, легко читаемая история. Во-вторых, пособие по жизни в домашнем насилии. В третьих, мои любимые места — Аляска и Сиэтл. Наверное, книга о том, как проявляет человека суровый край. Как сплоченность и поддержка помогают жить там, где можно только выживать.
Малькольм Лаури «У подножья вулкана». Никогда не слышала о книге раньше, к своему стыду, случайно нашла ее в чьих-то списках «must read». Не удивительно, что Хемингуэй читал ее шесть раз, и последний — незадолго до самоубийства, а Маркес признавался в том, как сильно она намного повлияла. Невозможно ее описать, как все многоплановое, редуцировать, свести к простой выжимке. Как все великие книги она имеет много пластов. Но для меня при первом прочтении книга о том, как невозможно спасти из персонального ада. Ад алкогольного разрушения и тщетность, тщетность надежд на спасение. Если убрать всю красоту языка, способность мастерски описывать детали, удивительную метафоричность, то это правдивый путеводитель по жизни с алкоголиком и его внутреннему аду.
Эн Пэтчет «Бельканто». Хотелось бы написать о том, что это история о воодушевляющей силе искусства, но думаю, что она о стокгольмском синдроме. Как легко полюбить своих захватчиков и свой плен. Искусство, конечно, даёт нам шанс стать иными, но наверное, только тем, кто не встал на путь войны.
Гийом Мюссо «Девушка из Бруклина». Детектив. Вроде бы увлекает. Читается легко и быстро. Но в конце вопрос самой себе: и зачем читала? Вот не понимаю я ничего в детективах, в чем прикол: читать интересно, а в конце пустота…
Гайто Гадзанов «Ночные дороги». Ещё одно кому-то хорошо известное, но неизвестное мне, мало читающей, имя. Потрясающие истории российского белоэмигранта, пишущего о неприглядной стороне Парижа и изнанке человечества. Так просто, экзистенциально, со странной философской любовью к погибающему человеку, как наверное писал бы Достоевский, если бы жил в Париже (боже, как можно так любить и знать русский язык, живя в другой культуре, работая водителем такси и разговаривая на французском)! Зависть… моя зависть.
Ольга Славникова «Прыжок в длину» написала увлекательную, но странную историю, которую можно читать как пособие по развитию психопатии, можно как историю о сложном моральном выборе. Впрочем невозможность автора быть умеренной как в количестве описаний и метафор, так и в объёме, в итоге вызвало усталость от желчности и разочарованность финалом, который окончательно превратил в фарс то, что могло бы остаться в памяти важным вопросом, на который непросто найти верный ответ: «стоит ли отдать свою жизнь за другого?»
И.Ялом «Как я стал собой». Доктор Ялом, как всегда, очень поддерживает своими книгами, признаниями, размышлениями, историей о том, как сложился его творческий и профессиональный путь. Уверена, что за кажущейся легкостью осознаваний, признаний, самораскрытия стоит большая внутренняя работа. Но теперь, благодаря его книгам мы можем быть смелее в поисках новых форм, в переживании нарциссического стыда, во встречи со старостью и теми ограничениями, которые она выдвигает, и смертью. У каждого, кто любит Ялома, есть его любимая книга, у меня это всегда была «Пока Ницше плакал», но теперь даже не знаю)).
А.Камю «Посторонний» короткая, одновременно бытовая и экзистенциальная трагедия невовлеченности и бессмысленности. Шедевр, конечно.
Элайза Грэнвилл «Гретель и тьма» очень страшная сказка-быль о том как выжить ребёнку при встрече с человеческой и коллективной Тенью. Когда реальность слишком страшна, дети придумывают сказки, и те помогают им выжить. А нам остается помнить, что преступный ад Холокоста случился всего лишь в прошлом веке, и может повториться снова, если мы забудем каждый о своей Тени.
Бернард Шлинк «Ольга». Его новый роман не похож на «Чтеца», к сожалению. Но стиль все же прекрасен и очень созвучна история простой женщины, учительницы из немецкой глубинки, верной любви к мужчине и верной своим ценностям, по своему сражающейся с дутым и разрушительным величием Германии. Я благодарна Шлинку за это напоминание о цене, которое платят мужчины за свои неадекватные амбиции, за отрыв от реальности.
Евгения Некрасова написала страшную своей правдивостью историю «Калечина-Малечина», многим учителям хочется вручить ее и родителям, пусть им тоже станет страшно, не только же мне бояться, сердобольному психологу. И хотя Янагихара с ее «Маленькой жизнью» мной вспоминалась не раз в процессе чтения, эта история (уф!) с хорошим концом. Никому не нужные, заброшенные дети превращаются в Кикимор. Но и обратный путь в любимого и адекватного ребёнка возможен, если успеть схватить его «над пропастью во ржи».
Вот это удача!!! Даже не знала, что у любимого Стейнбека есть «Русский дневник». Казалось, ничего лучше и человечнее «Гроздьев гнева» и «О людях и мышах» написать невозможно. Но «Русский дневник» еще раз поразил меня способностью Стейнбека описывать людей с любовью. Это удивительная документальная история посещения американцем послевоенной России. Написано честно, с журналисткой точностью, при этом с юмором, и… необыкновенной нежностью к русскому народу, восстанавливающегося после разрушительной войны. Вы будете летать на самолетах без вентиляции, бессмысленно ждать в аэропорту под гигантским портретом Сталина, пить водку на завтрак в украинской деревне, ужасаться в разрушенном Сталинграде, петь в гостеприимной Грузии, выживать в послевоенной Москве. Вы будете смотреть на свой народ глазами чужестранцев с гордостью, сочувствием и доброй иронией.
И заканчиваю я свой читающий год с Ж-М Генассия и его «Вальсом деревьев и неба». Вы наверняка помните Ван Гоговский знаменитый портрет доктора Гаше. Синий тревожный фон, рыжеволосый доктор в кепочке, опирающийся на руку, меланхоличный взгляд, веточка в стакане, желтые книги на столе. Доктор кажется таким уютным и милым, а сам портрет после оказался таким скандально дорогим, что когда я читала и изучала Ван-Гога не раз задавалась вопросом об истории этого персонажа. И вот Генассия рассказывает свою жутковатую фантазию или быль о знаменитом докторе, так любившем импрессионистов. Версия интересная, хотя я больше верю в вероятность срыва от душевного расстройства, но литературно не поражает. Про самого Ван-Гога, конечно, лучше почитать «Жажду страсти», а у Генассия, известного победителя Гонкуровской премии, лучше почитать «Клуб неисправимых оптимистов».
Отправляясь в солнечную Калифорнию, жду новых встреч, в том числе, с новыми книгами, конечно. Я и вам желаю в Новом году новых впечатлений, открытий и созвучий, счастья узнавать себя и этот удивительный мир. Читайте, это так увлекательно!